ПЕРВЫЙ КОСМОНАВТ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

В 1990 году пресса сообщила о "супер-сенсации": В апреле 1990 г. на Землю после 47-летнего отсутствия вернулся отряд космонавтов". В Атлантическом океане приводнился летательный аппарат с тремя членами экипажа на борту, посланными в космос с невыясненными целями в 1943 году!

Эти трое были отобраны для прорыва в космическое пространство по личному приказанию Адольфа Гитлера. Старт ракеты осуществлялся с секретного полигона научно-исследовательского центра на острове Пенемюнде в Балтийском море на севере Германии.

Фау-2
Согласно сообщениям, космический корабль, на котором космонавты вернулись на Землю, представлял собой усовершенствованный реактивный снаряд ФАУ-2. В период второй мировой войны фашистская Германия создала подобные ракеты для нанесения стратегического удара по противнику. Главным конструктором их был Вернер фон Браун.

В этом же году средства массовой информации сообщили еще об одном удивительном факте. Бывший житель ГДР, служивший во время второй мировой войны в люфтваффе и в свое время эмигрировавший в ФРГ, сделал заявление, что он является первым человеком, совершившим прорыв в космическое пространство. По его словам, он побывал там на ракете еще... в 1943 году.

Может ли такое быть на самом деле?

Обратимся к истории. Во время войны Германия создала беспилотные ракеты ФАУ-1 и ФАУ-2. В сентябре 1944 года начался систематический обстрел ракетами ФАУ-2, они сотнями летели н а Лондон и европейские города - Антверпен, Брюссель, Гаагу и Льеж. Вернер фон Браун так оценил эти налеты: "7 сентября 1944 года наступил долгожданный момент. Наши "игрушки" превратились в оружие уничтожения".

…Нужно заметить, что разработка этих ракет под руководством фон Брауна велась с 1937 года, а первый удачный старт ФАУ-2 был осуществлен только в конце 1Э42 года. Летом 1942 года в Пенемюнде начались в полном объеме работы, связанные с запуском ракет с подводных лодок. Для массового производства ФАУ-2 неподалеку от Нордхаузена на 70-метровой глубине был создан подземный завод, где трудилось 30 тыс. смертников из концентрационных лагерей. Научно-технический надзор за работой этого подземного завода осуществлял Вернер фон Браун. За исключительные заслуги в конструировании, изготовлении и применении ракет в 1944 году он был награжден одним из высших орденов третьего рейха.

Кроме этих ракет у немцев были и другие:

"Ренботе" -твердотопливная ракета класса "земля-земля" с дальностью действия 150 км;

"Вассерфаль" - зенитная управляемая ракета класса "земля-воздух" ;

в стадии разработки находились "Рейнтохтер" и "Шметтерлинг".

Разрабатывалась и чисто военная ракета А-4 (Фау-2). Известно, что в 1943 году из 18 ракет А-4 16 взорвались в воздухе. Но уже в 1944 году заводы в Нордхаузене выпускали 25-30 ракет ФАУ-2 в сутки.

До недавнего времени ставилось под сомнение существование ракеты ФАУ-З. Многие военные специалисты считали ее мифом. Однако обнаруженные новые архивные документы бесстрастно свидетельствуют, что не только была создана такая ракета, но и проводились попытки ее практического использования.

К 1943 году уже был готов проект мощной ракетной системы "А9/А10", способной вывести человека в космос. Позже ракету назвали ФАУ-З. А тем временем в Пенемюнде параллельно с разработкой ФАУ-3 в обстановке повышен ной секретности под руководством и при участии доктора В. Тима и профессора Г. Оберта, при личном контроле генерального ракетного конструктора В. фон Брауна была изготовлена ракета "Америка А9/А10" для обстрела Нью-Йорка и Вашингтона.

Эта двухступенчатая ракета-колосс весила 100 т при длине 29 м, максимальном диаметре 3,5 ми оперении общей площадью 12 м. За 35 мин. полета она должна была донести до Нью-Йорка 350 кг взрывчатки. С этой целью в ночь на 30 ноября 1944 года началась операция "Эльстер" /"Сорока"/: немецкая подлодка высадила десантную группу вблизи американского берега. Спецгруппа должна была установить на один из нью-йоркских небоскребов радиомаяк, по которому ориентировался бы пилот, управляющий ракетой.

Береговая охрана несла службу отменно: противник не прошел, но в его багаже, кроме бесшумных пистолетов, ампул с цианистым калием и бриллиантов на значительную сумму, был обнаружен радиомаяк с радиусом действуя свыше 1 тыс. км. После этого береговая охрана США стала нести службу в усиленном режиме.

А в это время на главной базе немцев в Пенемюнде к испытательному полету в Гренландию готовилась беспилотная ракета класса А-4. В ее задачу входило наведение паники среди американцев. Испытание завершилось неуда чей: после старта ракета взорвалась в воздухе на небольшой высоте.

За этим стартом наблюдали не только создатели ракеты, но и предполагаемые астронавты-смертники. Группа таких пилотов начала подготовку в "Отряде военных космонавтов" главного диверсанта Германии Отто Скорцени ещё в 1943 году. По разным данным, этот отряд насчитывал от 100 до 500 человек и предназначался для пилотирования военной техники. За стартом "гренландской" ракеты наблюдал один из кандидатов на "американский' полет штурмбанфюрер СО Рудольф Магнус Шредер, который пришел в космический отряд Гитлера из люфтваффе. После аварии с ракетой, оставившей самое удручающее впечатление, он записал в дневнике: "Это ужасно. И счастье в одном - он летел без боеголовки" .

Сам же Шредер вскоре попал в этот ад. Ему нужно было пилотировать боевую ракету с 350 кг нитроглицериновой взрывчатки на Нью-Йорк вслепую, т. к., маяк наведения немцам так и не удалось доставить в США. При подлете к американскому побережью он должен был катапультироваться в море, где его подобрала бы подводная лодка.

И вот, 24 января 1945 года Рудольф Шредер заняв место в крохотной капсуле ракеты "Америка А9/А10", успешно стартовал с мыса Пенемюнде. Однако через 10 секунд полета в микрофоне раздался его вопль: "Она сгорит' Она сгорит! Мой фюрер, я умираю'.." Больше от него не услышали ни слова. Видимо, у него сдали нервы и он раскусил ампулу с цианистым калием ? это было предусмотрено на случай возгорания корабля, чтобы пилот не испытывал долгих мучений.. Тогда ведь никто еще не знал, что будет испытывать первый космонавт, какие перегрузки придется переносить. Катастрофа с предыдущей ракетой, которую видел Шредер, могла привести его к мысли, что и он вот-вот взорвется.

А ракета тем временем продолжала полет. Она вышла в ближайший космос и развила необходимую для пересечения Атлантики скорость. Однако в беспилотном режиме "Америка А9/А10" уклонилась от нужного курса и не достигла американского берега. Предполагается, что она затонула в водах Атлантического океана, не взорвавшись: детонирующее устройство должен был привести в действие пилот, а без этого 350 кг взрывчатки превратились в мертвый груз.

Если бы пилот не покончил с собой, последствия этого полета были бы непредсказуемыми. Многие архивные данные по этой теме до сих пор не раскрыты. Если запуск космонавтов в те годы осуществлялся, достоверные свед ения об этой, возможно, станут когда-нибудь достоянием гласности. А пока что первым в истории космонавтики человеком, вышедшим в космос, можно считать Рудольфа Шредера.

Известно, что после его неудавшегося полета 14 февраля 1945 года состоялось последнее испытание ФАУ-З на о. Узедом, что и завершило историю Пенемюнде. Но не историю ракетного барона Вернера фон Брауна.

…В феврале 1945 года Вернер фон Браун встретился с представителями американской разведки, которые помогли ему укрыться от возмездия. В ноябре 1945 года, когда в Нюрнберге военный трибунал судил военных преступников, фон Браун и его команда монтировали ФАУ-2 на американской территории. Более того, после второй мировой войны Английское общество межпланетных полетов прибавило к нацистскому ордену фон Брауна свою золотую медаль...

Вернер фон Браун в 1969 году в НАСА
С 1950 года Вернер фон Браун уже работал в области создания различных ракет для вооруженных сил США в Редстоунском арсенале /Хантсвилл, штат Алабама/. В ответ на запуск первого советского космического спутника о н начал серию выступлений о необходимости нового ракетного оружия для США в целях обороны В 1957 году он получил высший гражданский орден американской армии за разработку ракет. Он был бесспорным "ракетным королем".

После полета в космос Юрия Гагарина президент США Дж. Кеннеди заявил в мае 1961 года, что уже в текущем десятилетии гражданин США вступит на поверхность Луны. Так родилась программа "Аполлон", а фон Браун мог продолжить свою космическую эру. С 1960 по 1970 гг. он был одним из руководителей этого проекта. После завершения лунной программы в июле 1972 года Вернер фон Браун, не достигнув пенсионного возраста, ушел из НАСА, звезда его закатилась. Однако и после этого он работал в фирме, выполнявшей посредническую роль в программах использования космоса и результатов космических исследований в промышленности, связи, экологии, навигации и в других народнохозяйственных интересах. Умер Вернер фон Браун в 1977 году в г . Александрия штата Луизиана.

Он ушел, так и не раскрыв ни одной космической тайны, к которым, по всей вероятности, имел непосредственное отношение.

Дело в том, что до запусков ракет класса "Аполлон" американские космонавты осуществляли полеты по программе "Меркурий" / с 1961 по 1963 гг./ и по программе "Джемини" /с 1365 по 1Э66 гг./ на кораблях с одноименными названиями.

Первым из серии аппаратов "Джемини" официально зарегистрирован "Джемини-З" с астронавтами В.Гриссом и Д. Янгом. 23 марта 1965 года он выполнял маневры на орбите. Судьба кораблей "Джемини-1" и "Джемини-2" не известна. Это и не вызвало бы вопросов, если бы не случилось экстраординарное событие.

26 марта 1991 года одна американская военно-морская часть подобрала в океане капсулу "Джемини" с астронавтом на борту, получив от него радиограмму. Официально НАСА оставило это событие без комментария: ни слова о командире корабля Чарльзе Гинсоне, его исчезновении и чудесном возвращении. Где он находился? Что делал?

Частные лица из НАСА предполагают, что здесь мы имеем дело с чем-то необъяснимым.

- Мы утратили контакт с командиром Гинсоном через 3 часа 58 минут после старта, - сказал официальный представитель НАСА. - Так как миссия была тайной, мы не могли сказать об этом публично. В наших документах Чарльз Гинсон фигурирует как лицо, бесследно пропавшее.

- Физически он чувствует себя хорошо, - заявил американским корреспондентам сотрудник НАСА, - но полностью дезориентирован. Не отдает отчета в своем отсутствии на Земле в течение 23 лет! Психическое состояние астронавта оставляет желать лучшего. Его слова невозможно связать в одно целое. На вопрос, где он находился, общался ли с жителями космоса или с другими сверхъестественными силами, Гинсон неизменно отвечает: "Никогда больше!.. Вы должны понять... Это наши враги". Дальнейшие вопросы вызывают истерику.

Как человек мог прожить 38 лет с запасом топлива, питания и воды на 6 месяцев? Без участия "внеземных сил" это было бы невозможно!

Пока командир Гинсон проходил карантин на авиационной базе Эдварде в Калифорнии, 12 репортеров постоянно пребывали недалеко от базы, рассчитывая на сенсационный материал. Специально созданная группа психоаналитиков пыталась получить от Гинсона сведения о его фантастическом приключении. Известный польский маг Кшиштоф Буллышко через средства массовой информации заявил, что скоро астронавт заговорит и то, что он расскажет, потрясет мир.

…Не менее ошеломляющие сведения об этом мог бы сообщить и ракетный король Вернер фон Браун. В 1976 году в журнале "Esotera" опубликовано его заявление по поводу непонятного отклонения ракеты "JUNO-2" от ее траектории к Луне: "Существуют внеземные силы, место пребывания которых нам еще неизвестно и которые гораздо сильнее, чем мы до сих пор предполагали. Больше я не имею права ничего об этом говорить. В недалеком будущем мы сможем кое-что разъяснить, когда войдем с этими силами в более близкую связь".

Однако от Вернера фон Брауна мы уже больше ничего не услышим, а военные, как известно, умеют хранить тайны.

ЗАГАДКИ И ТАЙНЫ ХХ ВЕКА
Людмила Осокина

С Уважением, Владимир.

Отредактировано konvlad22 (7 Окт 2016 05:34:54)

Первый воздушный таран Великой Отечественной

Долгое время авторство первого воздушного тарана Великой Отечественной войны приписывалось разным лётчикам, но сейчас изученные документы Центрального архива минобороны РФ не оставляют сомнений, что первым в 04:55 утра 22 июня 1941 года был командир звена 46-го ИАП старший лейтенант И. И. Иванов, ценой жизни уничтоживший немецкий бомбардировщик. При каких обстоятельствах это произошло?

Подробности тарана были рассмотрены писателем С. С. Смирновым ещё в 60-х годах прошлого века, а спустя 50 лет подробнейшую книгу о жизни и подвиге земляка-лётчика написал Георгий Ровенский, краевед из подмосковного Фрязино. Тем не менее, чтобы объективно осветить эпизод, обоим не хватало информации из немецких источников (хотя Ровенский и пытался использовать данные о потерях люфтваффе и книгу по истории эскадры KG 55), а также понимания общей картины воздушного сражения первого дня войны на Ровненщине, в районе Дубно – Млынув. Взяв за основу исследования Смирнова и Ровенского, архивные документы и воспоминания участников событий, постараемся раскрыть как обстоятельства тарана, так и события, происходившие вокруг.
46-й истребительный авиаполк и его противник

46-й ИАП был кадровой частью, сформированной в мае 1938 года в первой волне развёртывания полков ВВС РККА на аэродроме Скоморохи под Житомиром. После присоединения Западной Украины 1-я и 2-я эскадрильи полка перебазировались на аэродром Дубно, а 3-я и 4-я – в Млынув (совр. Млинов, укр. Млинів).

К лету 1941 года полк подошёл в довольно неплохой форме. Многие командиры имели боевой опыт и вполне представляли, как сбивать врага. Так, командир полка майор И. Д. Подгорный воевал на Халхин-Голе, командир эскадрильи капитан Н. М. Зверев – в Испании. Наиболее опытным лётчиком, видимо, был заместитель командира полка капитан И. И. Гейбо – он успел поучаствовать даже в двух конфликтах, совершил на Халхин-Голе и в Финляндии более 200 боевых вылетов и имел на счету сбитые самолёты врага.

Высотный разведчик Ju 86, выполнивший вынужденную посадку в районе Ровно 15 апреля 1941 года, сожжённый экипажем

Собственно, одним из доказательств боевого настроя лётчиков 46-го ИАП является инцидент с принуждением к посадке высотного немецкого разведчика Ju 86, произошедший 15 апреля 1941 года северо-восточнее Ровно – отличился флагштурман полка старший лейтенант П. М. Шалунов. Это был единственный случай, когда советскому лётчику удалось посадить немецкий разведчик из числа «группы Ровеля», совершавшей полёты над СССР весной 1941 года.

К 22 июня 1941 года полк всеми подразделениями базировался на аэродроме Млынув – на аэродроме Дубно было начато строительство бетонной взлётно-посадочной полосы.

Слабым местом было состояние материальной части 46-го ИАП. 1-я и 2-я эскадрильи полка летали на И-16 тип 5 и тип 10, ресурс которых заканчивался, а боевые характеристики не шли ни в какое сравнение с «мессершмиттами». Летом 1940 года полк, согласно плану перевооружения ВВС РККА, в числе первых должен был получить современные истребители И-200 (МиГ-1), однако из-за задержек в доводке и развёртывании серийного производства новых машин в части так и не дождались. Вместо И-200 личный состав 3-й и 4-й эскадрилий летом 1940 года получил на вооружение И-153 взамен И-15бис и довольно вяло занимался освоением этого «новейшего» истребителя. К 22 июня 1941 года в наличии на аэродроме Млынув было 29 И-16 (20 исправных) и 18 И-153 (14 исправных).

Командир 46-го ИАП Иван Дмитриевич Подгорный, его заместитель Иосиф Иванович Гейбо и командир 14-й САД Иван Алексеевич Зыканов

Личным составом к 22 июня полк был обеспечен не полностью, так как в конце мая – начале июня 12 лётчиков были переведены во вновь формируемые части. Несмотря на это, боеспособность части практически не понизилась: из оставшихся 64 лётчиков 48 служили в полку более года.

Так сложилось, что 14-я авиационная дивизия ВВС 5-й Армии КОВО, в состав которой входил 46-й ИАП, находилась прямо на острие немецкого удара. Два основных «панцерштрассе», выделенные немецким командованием для движения 3-го и 48-го моторизованных корпусов 1-й танковой группы группы армий «Юг», проходили через направления Луцк – Ровно и Дубно – Броды, т.е. через населённые пункты, где базировались управление дивизии и её 89-й ИАП, 46-й ИАП и 253-й ШАП.

Противниками 46-го ИАП в первый день войны стала бомбардировочная группа III./KG 55, входившая в состав V авиакорпуса 4-го Воздушного Флота люфтваффе, соединения которого должны были действовать против ВВС КОВО. Для этого 18 июня 25 «Хейнкелей» He 111 группы перелетели на аэродром Клеменсов в 10 км западнее города Замостье. Командовал группой гауптман Генрих Виттмер (Hptm. Heinrich Wittmer). Две другие группы и штаб эскадры расположились на аэродроме Лабуние в 10 км юго-восточнее Замостья – буквально в 50 км от границы.

Командир бомбардировочной авиагруппы III./KG 55 гауптман Генрих Виттмер (1910–1992) за штурвалом «Хейнкеля» (справа). 12 ноября 1941 года Виттмер был награждён Рыцарским крестом, а войну закончил в звании полковника

В Замостье располагался штаб V авиакорпуса, истребительная группа III./JG 3 и разведывательная эскадрилья 4./(F)121. Ближе к границе базировались только части JG 3 (штаб и II группа в 20 км на аэродроме Хостуне, а I группа – в 30 км на аэродроме Дуб).

Сложно сказать, как бы сложилась судьба 46-го ИАП, если бы все эти немецкие части были брошены на завоевание господства в воздухе над осью наступления 48-го моторизованного корпуса, пролегавшей через район Дубно – Броды. Скорее всего, советские полки были бы разгромлены подобно частям ВВС ЗапОВО, попавшим под сокрушительные удары самолётов II и VIII авиакорпусов, но у командования V авиакорпуса были более широкие цели.

Тяжёлый первый день войны

Сконцентрированные в районе Замостья части должны были атаковать аэродромы от Луцка до Самбора, основной упор сделав на районе Львова, куда в первую очередь были утром 22 июня 1941 года отправлены «мессершмитты» из JG 3. Кроме того, по каким-то фантастическим соображениям I./KG 55 была утром отправлена бомбить аэродромы в районе Киева. В итоге для атак аэродромов в Бродах, Дубно и Млынуве немцы смогли отрядить только III./KG 55. Всего в первый вылет были подготовлены 17 He 111, каждый был снаряжен для атаки по аэродромам и нёс по 32 50-килограммовые осколочные бомбы SD-50. Из журнала боевых действий III./KG 55:

    «…Предусматривался старт 17 машин группы. По техническим причинам две машины не смогли стартовать, еще одна возвратилась из-за неполадок с мотором. Старт: 02:50–03:15 (по Берлинскому времени – прим.авт.), цель – аэродромы Дубно, Млынов, Броды, Рачин (северо-восточная окраина Дубно – прим.авт.). Время атаки: 03:50–04:20. Высота полета – бреющий полет, способ атаки: звенья и пары…»

В итоге в первом вылете приняли участие всего 14 самолётов из 24 боеспособных: шесть машин из 7-й, семь из 8-й и одна из 9-й эскадрилий соответственно. Командир и штаб группы совершили серьёзную ошибку, решив для максимального охвата целей действовать парами и звеньями, и экипажам пришлось заплатить за неё высокую цену.

Взлёт пары He 111 из эскадры KG 55 утром 22 июня 1941 года

Из-за того что немцы действовали мелкими группами, невозможно точно установить, какие экипажи атаковали какой из советских аэродромов. Для того чтобы восстановить картину событий, будем использовать советские документы, а также воспоминания участников событий. Капитан Гейбо, 22 июня фактически возглавлявший полк в отсутствие майора Подгорного, в своих послевоенных воспоминаниях указывает, что первое столкновение произошло на подступах к аэродрому Млынув около 04:20.

Боевая тревога была объявлена во всех частях ВВС КОВО около 03:00–04:00 после получения штабом округа текста директивы №1, и личный состав частей и соединений успел подготовить матчасть к боевым действиям ещё до первых налётов немецкой авиации. Самолёты были рассредоточены на аэродромах ещё 15 июня. Тем не менее, говорить о полной боеготовности не приходится, прежде всего из-за противоречивого текста директивы №1, в котором, в частности, было указано, что советские лётчики не должны поддаваться на «провокации» и имеют право атаковать самолёты противника только в ответ на огонь с немецкой стороны.

Эти указания утром первого дня войны были в прямом смысле смертельными для целого ряда частей ВВС КА, самолёты которых были уничтожены на земле, не успев взлететь. Погибло нескольких десятков лётчиков, сбитых в воздухе при попытках эволюциями вытеснить самолёты люфтваффе с советской территории. Лишь немногие командиры различного ранга взяли на себя ответственность и отдали приказы на отражение немецких ударов. Одним из них был командир 14-й САД полковник И. А. Зыканов.

Аэрофотоснимок аэродрома Млынув, сделанный 22 июня 1941 года с борта бомбардировщика He 111 из эскадры KG 55

В послевоенные годы усилиями недобросовестных авторов этого человека незаслуженно очернили и обвинили в несуществующих ошибках и преступлениях. Надо отметить, что на то были причины: в августе 1941 года полковник Зыканов какое-то время находился под следствием, но осуждён не был. Правда, его уже не восстановили в прежней должности, и в январе 1942 года он возглавил 435-й ИАП, далее командовал 760-м ИАП, был лётчиком-инспектором 3-го Гв.ИАК и, наконец, стал командиром 6-го ЗАП.

В послевоенных воспоминаниях генерал-майора авиации И. И. Гейбо чётко прослеживается, что комдив вовремя объявил тревогу, а после того как посты ВНОС сообщили о пересечении границы немецкими самолётами, приказал их сбивать, чем привёл в состояние прострации даже такого опытного бойца как Гейбо. Именно это твёрдое решение комдива буквально в последний момент спасло 46-й ИАП от внезапного удара:

    «Прерванный сон возвращался с трудом. Наконец, я стал понемногу подремывать, но тут снова ожил телефонный аппарат. Чертыхнувшись, взял трубку. Снова комдив.

    – Объявите полку боевую тревогу. Если появятся немецкие самолеты – сбивать!

    В телефоне звякнуло, и разговор прервался.

    – Как сбивать? – заволновался я. – Повторите, товарищ полковник! Не выдворять, а сбивать?

    Но трубка молчала…»

Учитывая, что перед нами воспоминания со всеми присущими любым мемуарам недостатками, сделаем небольшой комментарий. Во-первых, приказ Зыканова объявить тревогу и сбивать немецкие самолёты на самом деле состоит из двух, полученных в разное время. Первый, об объявлении тревоги, очевидно, был отдан около 03:00. Приказ сбивать немецкие самолёты явно был получен после поступления данных от постов ВНОС, около 04:00–04:15.

Истребители И-16 тип 5

Истребители И-16 тип 10 из состава 46-го ИАП (реконструкция по фото, художник А. Казаков)

В связи с этим становится понятны дальнейшие действия капитана Гейбо – до этого дежурное звено было поднято в воздух с целью выдворять нарушителей границы, а вот Гейбо взлетел следом уже с приказом сбивать немецкие самолёты. При этом капитан явно был в больших сомнениях: в течение часа ему выдали два полностью противоречащих друг другу приказания. Тем не менее, в воздухе он разобрался в ситуации и атаковал встретившиеся немецкие бомбардировщики, отразив первый удар:

    «Примерно в 4 часа 15 минут от постов ВНОС, которые вели постоянное наблюдение за воздушным пространством, поступило сообщение, что четыре двухмоторных самолета на малой высоте идут курсом на восток. В воздух по заведенному порядку поднялось дежурное звено старшего лейтенанта Клименко.

    – Знаешь, комиссар, – сказал я Трифонову, – полечу-ка сам. А то видишь, мгла опускается, как бы чего-нибудь опять, вроде Шалунова, не напутали. Сам разберусь, что за самолеты. А ты тут командуй.

    Вскоре я уже догонял звено Клименко на своем И-16. Приблизившись, подал сигнал: «Пристроиться ко мне и следовать за мной». Бросил взгляд на аэродром. На краю летного поля резко выделялась длинная белая стрела. Она указывала направление на перехват неизвестных самолетов… Прошло чуть меньше минуты, и впереди, немного ниже, в правом пеленге, появились две пары больших самолетов…

    «Атакую, прикройте!» – подал я сигнал своим. Быстрый маневр – и в центре перекрестья прицела ведущий Ю-88 (типичная даже для опытных летчиков всех стран ошибка идентификации – прим.авт.). Нажимаю на гашетку пулеметов ШКАС. Трассирующие пули вспарывают фюзеляж вражеского самолета, он как-то нехотя кренится, делает оборот и устремляется к земле. С места его падения вздымается яркое пламя, к небу тянется столб черного дыма.

    Бросаю взгляд на бортовые часы: 4 часа 20 минут утра…»

Согласно журналу боевых действий (ЖБД) полка, капитану Гейбо была засчитана победа над Хе-111 именно в составе звена. Вернувшись на аэродром, он попытался связаться со штабом дивизии, но из-за проблем со связью не смог этого сделать. Несмотря на это, дальнейшие действия командования полка были чёткими и последовательными. Гейбо и замполит полка уже не сомневались, что началась война, и чётко ставили подчинённым задачи на прикрытие аэродрома и населённых пунктов Млынув и Дубно.

Простое имя — Иван Иванов

Судя по сохранившимся документам, по приказу штаба полка лётчики около 04:30 начали взлетать на боевое дежурство. Одно из звеньев, которое должно было прикрыть аэродром, вёл старший лейтенант И. И. Иванов. Выписка из ЖБД полка:

    «В 04:55, находясь на высоте 1500–2000 метров, прикрывая аэродром Дубно, заметили идущих на бомбежку трех Xе-111. Перейдя в пикирование, атакуя Хе-111 сзади, звено открыло огонь. После израсходования боекомплекта старший лейтенант Иванов протаранил Хе-111, который упал в 5 км от аэродрома Дубно. Старший лейтенант Иванов погиб при таране смертью храбрых, защитив Родину своей грудью. Задание прикрытия аэродрома выполнено. Хе-111 ушли на запад. Израсходовано 1500 шт. патронов ШКАС».

Таран видели сослуживцы Иванова, в тот момент находившиеся в дороге из Дубно в Млынув. Вот как описал этот эпизод бывший техник эскадрильи 46-го ИАП А. Г. Больнов:

    «…В воздухе была слышна пулеметная стрельба. Три бомбардировщика шли на аэродром Дубно, а три истребителя пикировали на них и вели огонь. Через мгновение огонь прекратился с обеих сторон. Пара истребителей отвалила и ушла на посадку, расстреляв весь боекомплект… Иванов продолжал преследовать бомбардировщики. Они с ходу отбомбили Дубненский аэродром и уходили на юг, а Иванов продолжал преследование. Будучи отличным стрелком и пилотом, он не стрелял – видимо, не было уже боеприпасов: все расстрелял. Мгновение, и… Мы остановились на повороте шоссе на Луцк. На горизонте, к югу от нашего наблюдения, мы увидели взрыв – клубы черного дыма. Я крикнул: «Столкнулись!» – слово «таран» в наш лексикон еще не вошло…»

Ещё один свидетель тарана, техник звена Е. П. Соловьёв:

    «Наша машина неслась из Львова по шоссе. Заметив перестрелку «бомберов» с нашими «ястребками», мы поняли, что это война. Момент, когда наш «ишачок» врезал «хейнкелю» по хвосту и тот камнем повалился вниз, видели все, и что наш пошел на посадку – тоже. Прибыв в полк, мы узнали, что в сторону затихшего боя выехали Бушуев и Симоненко, не дождавшись врача.

    Симоненко рассказывал журналистам, что когда они с комиссаром выносили Ивана Ивановича из кабины, он был в крови, без сознания. Помчались в госпиталь в Дубно, но там застали весь медперсонал в панике – им было предписано срочно эвакуироваться. Ивана Ивановича все же приняли, санитары унесли его на носилках.

    Бушуев и Симоненко ждали, помогая грузить оборудование и больных в машины. Потом вышел врач и сказал: «Летчик умер». «Мы похоронили его на кладбище, – вспоминал Симоненко, – поставили столбик с табличкой. Думалось, что отгоним немцев быстро, – установим памятник».

И. И. Гейбо тоже вспоминал про таран:

    «Еще днем, в перерыве между вылетами, кто-то доложил мне, что из первого боевого вылета не вернулся командир звена старший лейтенант Иван Иванович Иванов… Была снаряжена группа механиков на поиски упавших самолетов. Они и нашли И-16 нашего Ивана Ивановича рядом с обломками «Юнкерса». Осмотр и рассказы участвовавших в бою летчиков позволили установить, что старший лейтенант Иванов, израсходовав в бою все боеприпасы, пошел на таран…»

По прошествии времени сложно установить, по какой причине Иванов совершил таран. Свидетельства очевидцев и документы говорят о том, что лётчик расстрелял все патроны. Скорее всего, он пилотировал И-16 тип 5, вооружённый всего двумя ШКАСами калибра 7,62 мм, а сбить He 111 было непросто и более серьёзным оружием. Кроме того, у Иванова была не такая уж большая практика стрельбы. В любом случае, это не так уже и важно – главное, что советский лётчик готов был драться до последнего и уничтожил врага даже ценой собственной жизни, за что совершенно заслуженно был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза.

Старший лейтенант Иван Иванович Иванов и лётчики его звена в утреннем вылете 22 июня: лейтенант Тимофей Иванович Кондранин (погиб 05.07.1941) и лейтенант Иван Васильевич Юрьев (погиб 07.09.1942)

Иван Иванович Иванов был опытным лётчиком, закончившим Одесскую авиационную школу ещё в 1934 году и пять лет прослужившим в качестве пилота лёгкого бомбардировщика. К сентябрю 1939 года он, уже будучи командиром звена 2-го легкобомбардировочного авиаполка, участвовал в походе на Западную Украину, а в начале 1940 года выполнил несколько боевых вылетов в ходе советско-финской войны. После возвращения с фронта лучшие экипажи 2-го ЛБАП, в том числе и экипаж Иванова, приняли участие в первомайском параде 1940 года в Москве.

Летом 1940 года 2-й ЛБАП переформировали в 138-й СБАП, а на смену устаревшим бипланам Р-Z полк получил бомбардировщики СБ. Видимо, это переучивание послужило для части лётчиков 2-го ЛБАП поводом к «изменению амплуа» и переквалификации в истребители. В итоге И. И. Иванов вместо СБ переучился на И-16 и получил назначение в 46-й ИАП.

Другие лётчики 46-го ИАП действовали не менее отважно, и немецким бомбардировщикам так и не удалось прицельно отбомбиться. Несмотря на несколько налётов, потери полка на земле были минимальные – согласно сводке 14-й САД, к утру 23 июня 1941 года «…уничтожен на аэродроме один И-16, один не вернулся с задания. Сбит один И-153. Ранено 11 человек, один убит. Полк на аэродроме Грановка». Документы III./KG 55 подтверждают минимальные потери 46-го ИАП на аэродроме Млынув: «Результат: Аэродром Дубно не занят (самолётами противника – прим.авт.). На аэродроме Млынув бомбы сброшены на стоящие группой примерно 30 бипланов и многомоторных самолетов. Попадания между самолетами…»

Сбитый «Хейнкель» He 111 из состава 7-й эскадрильи бомбардировочной эскадры KG 55 «Greif» (художник И. Злобин )

Наибольшие потери в утреннем вылете понесла 7./KG 55, которая лишилась из-за действий советских истребителей трёх «Хейнкелей». Два из них не вернулись с задания вместе с экипажами фельдфебеля Дитриха (Fw. Willi Dietrich) и унтер-офицера Вольфайля (Uffz. Horst Wohlfeil), а третий, пилотируемый обер-фельдфебелем Грюндером (Ofw. Alfred Gründer), сгорел после посадки на аэродроме Лабуние. Ещё два бомбардировщика эскадрильи были серьёзно повреждены, несколько членов экипажей были ранены.

Всего лётчики 46-го ИАП утром заявили три воздушные победы. Помимо «Хейнкелей», сбитых старшим лейтенантом И. И. Ивановым и звеном капитана И. И. Гейбо, ещё один бомбардировщик засчитан старшему лейтенанту С. Л. Максименко. Точное время этой заявки не известно. Учитывая созвучие «Клименко» – «Максименко» и что лётчика с фамилией Клименко в 46-м ИАП не было, можно достаточно уверенно утверждать – именно Максименко утром возглавлял дежурное звено, упомянутое Гейбо, и в результате атак именно его звена был подбит и сгорел «Хейнкель» обер-фельдфебеля Грюндера, а ещё два самолёта получили повреждения.
Вторая попытка гауптмана Виттмера

Подводя итоги первого вылета, командир III./KG 55 гауптман Виттмер должен был всерьёз обеспокоиться потерями – из 14 вылетавших самолётов пять вышли из строя. При этом записи в ЖБД группы о якобы 50 уничтоженных на аэродромах советских самолётах представляются банальной попыткой оправдать тяжёлые потери. Надо отдать должное командиру немецкой группы – он сделал правильные выводы и попытался в следующем вылете взять реванш.

Наибольшие потери в утреннем вылете понесла 7./KG 55, которая лишилась из-за действий советских истребителей трёх «Хейнкелей». Два из них не вернулись с задания вместе с экипажами фельдфебеля Дитриха (Fw. Willi Dietrich) и унтер-офицера Вольфайля (Uffz. Horst Wohlfeil), а третий, пилотируемый обер-фельдфебелем Грюндером (Ofw. Alfred Gründer), сгорел после посадки на аэродроме Лабуние. Ещё два бомбардировщика эскадрильи были серьёзно повреждены, несколько членов экипажей были ранены.

Всего лётчики 46-го ИАП утром заявили три воздушные победы. Помимо «Хейнкелей», сбитых старшим лейтенантом И. И. Ивановым и звеном капитана И. И. Гейбо, ещё один бомбардировщик засчитан старшему лейтенанту С. Л. Максименко. Точное время этой заявки не известно. Учитывая созвучие «Клименко» – «Максименко» и что лётчика с фамилией Клименко в 46-м ИАП не было, можно достаточно уверенно утверждать – именно Максименко утром возглавлял дежурное звено, упомянутое Гейбо, и в результате атак именно его звена был подбит и сгорел «Хейнкель» обер-фельдфебеля Грюндера, а ещё два самолёта получили повреждения.
Вторая попытка гауптмана Виттмера

Подводя итоги первого вылета, командир III./KG 55 гауптман Виттмер должен был всерьёз обеспокоиться потерями – из 14 вылетавших самолётов пять вышли из строя. При этом записи в ЖБД группы о якобы 50 уничтоженных на аэродромах советских самолётах представляются банальной попыткой оправдать тяжёлые потери. Надо отдать должное командиру немецкой группы – он сделал правильные выводы и попытался в следующем вылете взять реванш.

«Хейнкель» из 55-й эскадры в полёте над аэродромом Млынув, 22 июня 1941 года

В 15:30 гауптман Виттмер повёл все исправные 18 «Хейнкелей» III./KG 55 в решительную атаку, единственной целью которой стал аэродром Млынув. Из ЖБД группы:

    «В 15:45 группа в сомкнутом строю с высоты 1000 м атаковала аэродром… Подробности результатов не наблюдались из-за сильных атак истребителей. После сброса бомб дальнейший старт вражеских самолетов не состоялся. Это был хороший результат.

    Оборона: очень много истребителей с атаками на отходе. На одну нашу машину напали 7 вражеских истребителей. Посадка: 16:30–17:00. Один истребитель И-16 сбит. Экипажи наблюдали его падение. Погодные условия: хорошие, местами небольшие облака. Использовано боеприпасов: 576 SD 50.

    Потери: Самолет ефрейтора Ганца пропал, обстрел истребителями после сброса бомб. Скрылся вниз. Дальнейшую судьбу не могли наблюдать из-за сильных атак истребителей. Ранен унтер-офицер Парр».

Позднее в примечании к описанию налёта упомянуто о настоящем триумфе: «По уточнению на месте после захвата Млынува достигнут полный успех: на стоянке уничтожено 40 самолетов».

Несмотря на очередной «успех» и в донесении, и позднее в примечании, очевидно, что над аэродромом Млынув немцев вновь ждал «тёплый приём». Советские истребители атаковали бомбардировщики ещё на подходе. Из-за непрерывных атак немецкие экипажи не имели возможности зафиксировать ни результаты бомбардировки, ни судьбу потерянного экипажа. Вот как передает атмосферу боя И. И. Гейбо, который возглавлял группу перехвата:

    «На высоте около восьмисот метров появилась еще одна группа немецких бомбардировщиков… На перехват вышли три наших звена, а вместе с ними и я. Когда мы приблизились, я увидел две девятки в правом пеленге. «Юнкерсы» тоже заметили нас и мигом сомкнулись, прижались друг к другу, готовясь к обороне – ведь чем плотнее строй, тем плотнее, а значит, и эффективнее огонь воздушных стрелков…

    Я подал сигнал: «Переходим в атаку все сразу, каждый самостоятельно выбирает себе цель». И тут же ринулся на ведущего. Вот он уже в прицеле. Вижу вспышки ответного огня. Нажимаю на гашетку. Огненная трасса моих очередей уходит к цели. «Юнкерсу» пора бы заваливаться на крыло, а он как заколдованный продолжает следовать прежним курсом. Дистанция стремительно сокращается. Надо отваливать! Совершаю крутой и глубокий отворот влево, готовясь снова зайти в атаку. И вдруг – резкая боль в бедре…»

Итоги дня

Подводя итоги и сравнивая результаты, отметим, что лётчикам 46-го ИАП и в этот раз удалось прикрыть свой аэродром, не позволив противнику удержаться на боевом курсе и прицельно отбомбиться. Надо отдать должное и мужеству немецких экипажей – они действовали без прикрытия, но советским истребителям не удалось разбить их строй, а сбить один и повредить другой He 111 они смогли только ценой таких же потерь. Один И-16 был поражен огнём стрелков, и младший лейтенант И. М. Цибулько, только что сбивший бомбардировщик, выпрыгнул с парашютом, а капитан Гейбо, повредивший второй He 111, получил ранение и с трудом посадил повреждённый самолёт.

Истребители И-16 тип 5 и 10, а также учебные УТИ-4, разбитые в результате лётных происшествий или оставленные из-за неисправностей на аэродроме Млынув. Возможно, одну из этих машин в вечернем бою 22 июня пилотировал капитан Гейбо, а затем из-за боевых повреждений выполнил вынужденную посадку

Вместе со сбитым «Хейнкелем» из 9./KG 55 погиб экипаж ефрейтора Ганца (Gefr. Franz Ganz) в составе пяти человек, ещё один самолёт той же эскадрильи получил повреждения. На этом боевые действия первого дня войны в воздухе в районе Дубно и Млынува фактически закончились.

Чего же добились противоборствующие стороны? Группе III./KG 55 и другим частям V авиакорпуса не удалось уничтожить материальную часть советских авиачастей на аэродроме Млынув, несмотря на возможность первого внезапного удара. Уничтожив два И-16 на земле и сбив ещё один в воздухе (кроме самолёта Иванова, разбитого при таране), немцы потеряли пять He 111 уничтоженными, а ещё три – повреждёнными, что составляет треть от числа имевшихся на утро 22 июня. Справедливости ради необходимо отметить, что немецкие экипажи действовали в трудных условиях: их цели располагались в 100–120 км от границы, они действовали без истребительного прикрытия, находясь около часа над контролируемой советскими войсками территорией, что наряду с тактически неграмотной организацией первого вылета и привело к большим потерям.

46-й ИАП был одним из немногих полков ВВС КА, лётчики которых смогли 22 июня не только надёжно прикрыть свой аэродром и понести минимальные потери от штурмовых ударов, но и нанести противнику серьёзный урон. Это было следствием как грамотного управления, так и личного мужества лётчиков, готовых ценой жизни отразить атаки врага. Отдельно нужно отметить выдающиеся лидерские качества капитана И. И. Гейбо, великолепно сражавшегося и бывшего примером для молодых пилотов 46-го ИАП.

Отличившиеся 22 июня 1941 года лётчики 46-го ИАП, слева направо: заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Симон Лаврович Максименко – опытный лётчик, участник боевых действий в Испании. В мемуарах Гейбо указан как «комзвена Клименко». Позднее – командир эскадрильи 10-го ИАП, погиб 05.07.1942 в воздушном бою; младшие лейтенанты Константин Константинович Кобызев и Иван Мефодьевич Цибулько. Иван Цибулько погиб в авиакатастрофе 09.03.1943, будучи командиром эскадрильи 46-го ИАП в звании капитана. Константин Кобызев был в сентябре 1941 года ранен, и после излечения на фронт не вернулся – был инструктором в Армавирской школе пилотов, а также лётчиком наркомата авиационной промышленности

Количество заявленных советскими лётчиками побед и реально уничтоженных немецких самолётов практически совпадает даже без учёта повреждённых машин. Кроме упомянутых потерь, после полудня в районе Дубно был сбит He 111 из 3./KG 55, вместе с которым погибли пять человек экипажа унтер-офицера Берингера (Uffz. Werner Bähringer). Вероятно, автором этой победы был младший лейтенант К. К. Кобызев. За успехи в первых сражениях (он был единственным лётчиком полка, заявившим две личные победы в июньских боях) 2 августа 1941 года он был удостоен высшей награды СССР – ордена Ленина.

Отрадно, что и все другие лётчики 46-го ИАП, отличившиеся в боях первого дня, были награждены правительственными наградами тем же указом: И. И. Иванов посмертно стал Героем Советского Союза, И. И. Гейбо, И. М. Цибулько и С. Л. Максименко получили ордена Красного Знамени.

Автор благодарит внука И. И. Гейбо Сергея Лабецкого, предоставившего документы из семейного архива, а также Константина Стрельбицкого за помощь в переводе с немецкого документов авиагруппы III./KG 55.

Автор: Михаил Тимин
feldgrau.info - военная история   © 2007-2015

С Уважением, Владимир.

Отредактировано konvlad22 (8 Окт 2016 19:56:01)

Танки Врангеля в боях за Царицын

Командующий Кавказской Добровольческой армией барон Врангель в июне 1919 года, во время четвертой осады Царицына, впервые в истории танковых сражений успешно применил особую стратегию танкового боя. В составе конно-механизированной группы танки решали самостоятельные оперативные задачи.

Победа белых была обеспечена - Царицын пал. Во время Второй мировой войны войска Вермахта взяли эту тактику на вооружение, а с ноября 1942 года военное изобретение барона Врангеля стали успешно применять советские войска.

Красный Верден
В первый год Гражданской войны Царицын оказался крепким орешком для войск донского атамана Краснова. Трижды он пытался взять город мощной кавалерийской атакой, и трижды казачьи части Мамонтова и Фицхелаурова откатывались за Дон.

Командующий Кавказской Добровольческой армией Пётр Николаевич Врангель
Взять «Красный Верден», ощетинившийся артиллерийскими батареями и бронепоездами, с помощью одной лишь казачьей отваги было невозможно. Главной помехой для конницы и пехоты Краснова были проволочные заграждения, за которыми находились пулеметные расчеты и ряды окопов полного профиля. Эффективная оборона Царицына была заслугой Дмитрия Карбышева, который в 1918 году возглавлял отдельное инженерное управление Северо-Кавказского военного округа (в феврале 1945 года Карбышев был замучен в концлагере Маутхаузен).

Чтобы взять «Красный Верден» белым войскам нужно было мощное и мобильное оружие. В те годы таким оружием были танки. Атаман Краснов был дружен с немецкими оккупантами. Но они не смогли обеспечить донского атамана танками. Страны Антанты по понятным причинам вообще не собирались поставлять бронетехнику другу кайзера.
Танки Великобритания предоставила в распоряжение главнокомандующего Вооруженными силами Юга России Антону Деникину в 1919 году, когда Краснов сошел с политической арены России.

«Самки» и «самцы»
В апреле 1919 года в Новороссийский порт на британских кораблях прибыла первая партия танков. Они делились на «самок» и «самцов». К женскому роду относили легкий танк Mark-A («Борзая»), оснащенный несколькими пулеметами «Виккерса», к мужскому роду - Mark-IV (V), вооруженный помимо пулеметов еще и двумя скорострельными 57-миллимитровыми пушками. «Самки» развивали скорость до 13 км/ч. «Самцы» быстрее 6 км/ч не разгонялись. Экипаж танков варьировался от 3 до 9 человек.

Отправка танков Mk-V и "Уиппет" по железной дороге из Екатеринодара на Царицынский фронт.

В апреле в Екатеринодаре на базе завода Нобеля были открыты курсы по обучению танкистов. Преподавали английские специалисты. За три месяца было выпущено около 200 дипломированных танкистов.

Слева - главком Вооруженных сил Юга России генерал Деникин общается с первыми выпускниками Екатеринодарской Школы Танков.
Справа - свидетельство об окончании школы, дававшее право на зачисление в танковые части белой армии.

Работа танкиста в то время была очень тяжелой. Температура внутри машины достигала 50 градусов, газы проникали в кабину и не выветривались. В бою танкисты могли находиться не более трех часов, после чего необходим был отдых. Они буквально вываливались в полуобморочном состоянии из машин в «ужасных по своей грязи костюмах, залитых нефтью и маслом». В чувство танкистов приводили нашатырем и скипидаром. После четырех месяцев пребывания на передовой танкистам предоставлялся отпуск.

Занятия по изучению танка МК-А "Уиппет" в Школе английских танков в Екатеринодаре. Лето 1919 г.

Первое серьезное боевое крещение русские танкисты получили на Донбассе в районе Ясеноватое-Дебальцево. Неуязвимые для пулеметного и артиллерийского огня монстры вызывали у красноармейцев панический ужас.

В июне для взятия Царицына по железной дороге были направлены четыре танковых отряда (по четыре танка в каждом). Два отряда Врангель расположил у южной оборонительной полосы. Здесь планировалось нанести основной удар по позиция красных.

Директива Врангеля от 27 июня гласила: «Группе генерала Улагая - 2-й кубанский, 4-й конный корпуса, 7-я пехотная дивизия, дивизион танков, дивизион бронеавтомобилей, четыре бронепоезда - прорвать оборону противника и, развивая наступление вдоль железной дороги Сарепта-Царицын, овладеть Царицыном с юга. 1-му кубанскому корпусу, выделив часть сил для обеспечения маневра с севера, наступать в общем направлении на хутор Россошинский-Гумрак, дабы прижать противника к Волге и отрезать ему путь отхода на север. Начало общего наступления с рассветом 29 июня».

Прорыв обороны якорями
Рано утром 29 июня бронетехника Врангеля от Сарепты двинулась на южный укрепрайон защитников Царицына. Впереди шли восемь танков. Один экипаж был британский, под руководством капитана Кокса. Иностранцы приняли участие в сражении «ради спорта». За танками шли бронеавтомобили и кавалерия. Затем следовала 7-я пехотная дивизия.

Поддерживал атаку ударной группы бронепоезд, оснащенный морскими дальнобойными орудиями крупного калибра.
«Танки неслись в пыли, как в дымовой завесе», - вспоминал очевидец. - «Они шли по фронту. У ограждений из колючей проволоки, под шквальным огнем противника танки остановились. Из кабины вылезли добровольцы-члены экипажей. Они зацепили якорями колючую проволоку, и танки сгребли ее в бесформенную кучу. »

Огонь красных совершенно не наносил танкам ущерба. Они безнаказанно вышли на уровень окопов и продольным пулеметным и пушечным огнем смели первый уровень обороны 37-й дивизии. Уцелевшие красноармейцы в панике стали бежать в тыл, увлекая за собой бойцов из второй и третьей линий окопов. Следовавшие за танками броневики и кавалерия Бабиева уничтожали отдельные очаги сопротивления красных, пехота проводила за ними зачистку и препровождала многочисленных пленных в свой тыл. В течение трех часов 37-я дивизия красных была разбита. Ее соседи спешно отходили к северным окраинам города.

В полдень танки вступили в бой с четырьмя бронепоездами красных. Они вплотную приблизились к ним и стали неуязвимы - снаряды пролетали высоко над танками, не причинная им никакого вреда. Три бронепоезда успели уйти в тыл, а четвертый принял бой. Один из тяжелых танков вскарабкался на железнодорожную насыпь и разворотил рельсы.
Двумя точными выстрелами он вывел из строя паровоз бронепоезда и обездвижил его. После краткого боя пехота белых взяла экипаж бронепоезда в плен. К вечеру лишь один танк остался в строю. Остальные были скрыты от огня защитников Царицына в балке. У них кончилось топливо и боеприпасы. Повозки же с этими запасами не могли приблизиться к танкам из-за плотного огня Волжской военной флотилии.

Катера Красной Волжской военной флотилии.
30 июня только один танк из восьми, принимавших участие в штурме города, въехал на улицы Царицына. Он делал редкие выстрелы - боеприпасы были на исходе. Своим внушительным видом Mark-I вселял в красноармейцев страх и панику, а в белогвардейцев бодрость духа. 3 июля во время военного парада по случаю взятия «Красного Вердена» Врангель наградил 17 танкистов георгиевскими крестами и медалями IV степени. Были награждены и члены британского экипажа. По воспоминаниям очевидцев, англичане «радовались крестам, как дети: кричали и танцевали».

Деникин и Врангель на параде в Царицыне, 1919 год.
С 5 по 9 сентября танковый дивизион вновь принял участие в боях, на этот раз на северных окраинах Царицына. В те дни в районе Французского завода высадился крупный десантный отряд моряков Волжско-Каспийской военной флотилии под руководством Ивана Кожанова. Его поддержали 28-я и 38-я дивизии Х Красной армии. С помощью танков десант был практически полностью уничтожен. Была также наголову разбита 28-я дивизия.

По танку вдарила болванка
В ноябре красноармейцы научились воевать с британскими танками. На северной окраине Царицына в районе Рынка красные артиллеристы устроили засаду, спрятав орудие за прилавками. Небольшой отряд красноармейцев имитировал наступление.

Им навстречу выдвинулся танк. Он неспешно въехал на рынок и стал преследовать убегавшую пехоту. Когда в 20 метрах от затаившегося расчета танк показал свой бок, в него с ревом влетела болванка. Она смяла дверь танка. Вторая болванка разнесла его внутренности. Вскоре и второй танк ждала та же участь.

В декабре почти все танки, имевшиеся в распоряжении Кавказской армии, попали в окружение все в том же северном районе города. Экипажи спаслись бегством, а танки остались ржаветь под открытым небом. В начале 1930-х годов их отправили на переплавку на Сталинградский тракторный завод.

Танька-Ванька
Опыт борьбы с «таньками», - так красноармейцы называли танки, - в боях за Царицын лег в основу Указаний по стрельбе по танкам «Краткие сведения о танках (приложение к приказу Х армии №418 от 7.12.1919)». Там, в частности, указывалось на бесполезность стрельбы по танкам из мортир. Предлагалось использовать 42-линейные пушки и гранаты. Свою лепту в борьбу с танками Врангеля внес и пролетарский поэт Демьян Бедный. В том же 1919 году он написал фронтовую песню «Танька-Ванька». Вот фрагмент этого стихотворения:

«Танька козырем ходила,
Пыль по улице мела,
Страх па Ваньку наводила,
Форсовитая была!
'Ванька, глянь-ка: танька, танька!..
Подступиться - думать брось!'
Расхрабрился как-то Ванька,-
Танька, глядь, копыта врозь!
Уж как Ванька размолодчик,
Он прицел берет на глаз.
Нынче красный он наводчик
В артиллерии у нас.
'Ванька, глянь-ка: танька, танька!..'
'Эх ты, дуй ее наскрозь!'
Как пальнет по таньке Ванька,-
Танька, глядь, колеса врозь!...»
В августе 1920 года бойцы Красной армии уже без особого труда и страха уничтожали британские танки на Каховском плацдарме. В ходе его строительства военный инженер Д.М. Карбышев учел уроки царицынской катастрофы. Впервые в истории Красной армии он применил здесь противотанковые мины. В том же году в Красной армии появился первый танковый отряд.

Захваченный у белых танк «За Русь святую», позже переименованный в "Москвич-пролетарий", в Каховке.

Автор: Вячеслав ЯЩЕНКО
feldgrau.info - военная история   © 2007-2015

С Уважением, Владимир.

Было, Алексей конечно. Будет ещё материал.   Что тебя интересует конкретно?

M50 "Ontos".

106-мм многоствольная противотанковая самоходная артиллерийская установка M50,также известное как «Онтос» — противотанковая самоходная артиллерийская установка США периода 1950-х годов.

Была создана на базе опытного бронетранспортёра T55 в 1951—1953 годах и предназначалась для вооружения частей морской пехоты и воздушно-десантных сил.
M50 имела необычную конфигурацию, с шестью безоткатными орудиями M40A1C, размещёнными снаружи по бокам башенки (имевшей ограниченные углы поворота), четырьмя 12,7-мм пристрелочными и одним 7,62-мм «зенитным» пулемётами.

За время серийного производства в 1957—1959 годах было выпущено 297 M50, ещё 24 машины пилотной серии были выпущены ранее, в 1953 году. M50 состояли на вооружении Корпуса морской пехоты США с 1956 по 1969 год и с 1965 года принимали участие в войне во Вьетнаме.

feldgrau.info - военная история   © 2007-2015

С Уважением, Владимир.

Будем искать. А пока Англия.))

С удовольствием.

Мобильное бесстрашие

Бронеавтомобиль с приданными ему легковым автомобилем, грузовиком и мотоциклом составляли броневое отделение. Три таких и одно запасное объединялись в броневые (автопулеметные) взводы. Последние придавались армейским корпусам.

Бронеавтомобили вели разведку, действовали совместно с конницей, поддерживали огнем пехоту, совершали рейды, защищали фланги, применялись для захвата рубежей, удара в тыл, преследования противника. Во многих боях именно действия броневиков оказывались определяющими.
В Томашовской операции 13–16 июня 1915 года отличился 14-й автопулеметный взвод – одно из самых доблестных броневых подразделений русской армии в годы Первой мировой.

В той операции армейской группы В. А. Олохова и 3-й армии Северо-Западного фронта наши войска выполняли важнейшую задачу – требовалось остановить германское наступление, которое развивалось на наиболее опасном операционном направлении. Ситуация, в которой оказались русские армии летом 1915-го в целом и в Томашовском сражении в частности, была крайне неблагоприятная. Сковать, остановить противника любым способом, сорвать его «летние стратегические Канны» по окружению русских армий в Польше – важнейшая задача, стоявшая на том этапе.

15 июня взвод (два пулеметных бронеавтомобиля «Остин» первого образца – английского производства, но с броней Ижорского завода) прибыл в Томашов (Польша), где получил задачу прикрыть отход лейб-гвардии Волынского полка.

К вечеру подразделение разместилось в засаде – фронтом к своим отступающим частям. Командир взвода принял тактически грамотное решение – примерившись к местности, он решил прикрыть отходившие части от наседавшего противника. Когда показались первые германские разъезды, автопулеметный взвод, подпустив неприятеля на 40 шагов, открыл огонь и полностью уничтожил передовой отряд. Противник приостановил преследование и, развернув орудия, открыл по броневикам огонь. Успешно маневрируя под сильным артиллерийским огнем, взвод отошел на километр к северу и вновь встал в засаду.

Действуя на новой позиции, броневики метким огнем рассеяли вражескую кавалерийскую часть. Чтобы не рисковать машинами, оставляя их на позиции в ночное время, командир вывел взвод из боя и отвел к северу.

На следующий день он решил вновь применить отлично зарекомендовавшую себя тактику засадного боя.

16 июня к северу от деревни Криница бронеавтомобили встали в засаде на шоссе, прикрывая отход частей 2-го Кавказского армейского корпуса. Офицер 13-го лейб-гренадерского Эриванского царя Михаила Федоровича полка Кавказской гренадерской дивизии К. Попов позднее вспоминал: «Идя по шоссе, мы прошли мимо двух бронированных автомобилей, замаскированных ветками. Их присутствие здесь было весьма уместно, но работы броневиков за всю германскую войну мне ни разу не пришлось видеть». Когда противник численностью до батальона повел наступление вдоль шоссе, он был расстрелян метким пулеметным огнем русских бронеавтомобилей.

Ведя арьергардный бой, взвод действовал инициативно и самостоятельно, применив необходимые тактические приемы. Правильная оценка обстановки и удачный выбор позиций для засад дали возможность полностью выполнить возложенную на подразделение задачу. Замечательны были тактический эффект от действий взвода, его боевая устойчивость и огневая мощь – наступавшие подразделения противника уничтожались почти полностью.

Сам погибай…

14-й автопулеметный взвод принял активное участие в Таневском сражении 18–25 июня 1915 года – операции 3 и 4-й армий русского Северо-Западного фронта против 4-й австро-венгерской и 11-й германской.
18 июня автопулеметный взвод поддерживал действия 279-го пехотного Лохвицкого полка 70-й пехотной дивизии 14-го армейского корпуса. Подразделение получило от командира полка следующую боевую задачу: «Выехать вперед в направлении д.д. Бжаница – Пустынь и обстрелять противника, разворачивающегося впереди д. Пустынь и скопляющегося у костела».

Артиллерийский огонь австрийцев был беспорядочен и слаб, чувствовалось отсутствие наблюдательных пунктов. Бронемашины взвода пошли в атаку задним ходом, и с дистанции 100–150 шагов отбросили австрийцев в лес, но остановились, израсходовав весь запас воды, необходимый для охлаждения пулеметов. Набрав воду, взвод вторично пошел в атаку. Во время второй атаки бронеавтомобили прорвались глубже в расположение противника – был обстрелян резерв австрийской пехоты численностью до трех батальонов.

20 июня автопулеметному взводу было приказано поддержать наступление 70-го пехотного Рязанского полка 18-й пехотной дивизии. Элемент тактической внезапности был утрачен, но взвод пошел в атаку, так как обстановка требовала помочь крайне утомленной пехоте. При первой же атаке один бронеавтомобиль был разбит прямым попаданием, а у второго сбита башня. Документы засвидетельствовали геройскую гибель экипажей русских броневиков: «После того как шофер был ранен, а помощник его убит, желая спасти остальных членов экипажа, младший унтер-офицер Василий Скрыпник самоотверженно стрелял из пулемета до тех пор, пока не был сам убит и взорван автомобиль. Ефрейтор Сергей Антипин самоотверженно подавал патроны пулеметчику, пока не был убит пулей в лоб, и сгорел во взорвавшемся автомобиле».

При сложившейся тактической обстановке появление броневиков в районе, где они уже ранее действовали, для противника неожиданным быть не могло. В результате броневики 14-го взвода погибли. Но обстановка требовала присутствия бронемашин на поле боя, и они пошли в атаку, невзирая на то, что их ожидала верная гибель.

Замыкатели «котлов»

Одним из важнейших сражений кампании 1914 года на Русском фронте была Лодзинская битва 29 октября – 6 декабря. Начавшись с попытки окружить войска 2-й русской армии, она привела к тому, что неприятелю пришлось думать о спасении своих окруженных корпусов – ударной группы 9-й германской армии. Это единственная в Первую мировую удачная для русской армии операция на окружение крупной группировки войск противника. В «котле» германцы потеряли 42 тысячи человек или около 90 процентов от состава ударной группы, но ее остаткам удалось вырваться из окружения.

Во время Лодзинской битвы ключевое значение имели действия так называемого Ловичского отряда – именно он замкнул кольцо окружения вокруг германской ударной группировки Р. фон Шеффер-Бояделя. Активное участие в операциях отряда приняли восемь бронеавтомобилей 1-й автопулеметной роты.

9 и 10 ноября шесть пулеметных бронемашин прорвались через занятый вражескими войсками Стрыков, в то время как два пушечных бронеавтомобиля артиллерийским огнем и маневром поддержали наступление 9 и 12-го туркестанских стрелковых полков 3-й Туркестанской стрелковой бригады. Германцы, оказавшись в тисках двух бронегрупп, не только были выбиты из города, но и понесли очень тяжелые потери.

20 ноября на заключительном этапе Лодзинской битвы 1-я автопулеметная рота в полном составе встала в засаду вдоль дорог на стыке между 5-й армией и левым флангом 19-го армейского корпуса – у Пабьяниц. В итоге на рассвете 21 ноября пятью русскими бронеавтомобилями были уничтожены два полка германской пехоты, пытавшихся начать окружение левого фланга 19-го армейского корпуса. Пушечный бронеавтомобиль роты эффективно расстрелял выдвигавшуюся на позицию германскую батарею.

В лодзинских боях совершил подвиг командир 4-го автопулеметного взвода штабс-капитан Гурдов. Документ свидетельствует: «Автомобили подкатили в момент, когда левый фланг Бутырского полка дрогнул и подался назад. Немцы подступили вплотную к шоссе. В это время штабс-капитан Гурдов врезался в наступавшие густые цепи и открыл огонь на два фаса из четырех пулеметов с расстояния 100–150 шагов. Немцы не выдержали, прекратили наступление и залегли. Со столь близкого расстояния пули решетили броню. Все люди и штабс-капитан Гурдов ранены. Обе машины выведены из строя. Четыре пулемета подбиты. Отстреливаясь оставшимися двумя пулеметами, штабс-капитан Гурдов с помощью раненых пулеметчиков на руках откатил обе машины до наших цепей, откуда они были уже отбуксированы».

Второе Праснышское сражение 7 февраля – 17 марта 1915 года знаменательно тем, что была стабилизирована стратегическая обстановка на северо-западном направлении. Русские войска одержали решительную победу над равноценным противником. В значительной мере были устранены последствия тактически неудачного августовского сражения: первоначальные боевые успехи германцев в зимней операции в Мазурии сменились их поражением от войск 12 и 1-й армий. Этот наш успех наряду с другими факторами расстроил весь германский план весенней кампании 1915 года.

Во время Второго Праснышского сражения в феврале 1915 года три атаки немцев в районе Прасныша русская пехота отбила при поддержке броневиков. Они врывались в боевые порядки наступавшей германской пехоты и в упор ее расстреливали, а при отступлении немцев из-под Прасныша содействовали развитию успеха, не давая врагу возможности остановиться и привести себя в порядок: «В ночь с 12 на 13 февраля 1915 года, в один день перекинувшись из Старожеб через Пултуск под Прасныш, пройдя маршем 120 верст, отряд 1-й автопулеметной роты из четырех пулеметных и одного пушечного автомобиля ворвался на укрепленную позицию немцев у с. Добржанково. Потеряв три машины со всею прислугою, расстрелянные с 30 шагов, занял два моста, отрезав путь отступления немцев». В результате 2 и 3-му сибирским стрелковым полкам 1-й Сибирской стрелковой дивизии сдалось в плен до бригады германской пехоты.

Русские броневики решали комплексные боевые задачи, позитивно влияя на важнейшие операции маневренного периода мировой войны на Русском фронте.

Автор: Алексей ОлейниковПервоисточник: http://vpk-news.ru/articles/33032

С Уважением, Владимир.

Опытный самозарядный карабин Манлихера обр.1903

В 1903 году Фердинандом Манлихером, выдающимся австрийским инженером-оружейником, был разработан самозарядный карабин с автоматикой на основе короткого хода ствола

Карабин мог вести только одиночный огонь. В нём использовался боеприпас, представляющий собой практически полноценный промежуточный патрон. Этот патрон 7,63х32 был сделан на базе удлиненной гильзы 7,63-мм патрона Борхарда-Маузера. Смерть Манлихера в 1904-м не позволила продолжить работы в этом направлении.

С Уважением, Владимир.

FX-1400

Бомба FX1400 («Фриц») сброшенная с высоты 4-5 км к моменту столкновения с вражеским кораблем достигала сверхзвуковой скорости

Планирующие бомбы в бою

Запуск планирующей бомбы HS293 с немецкого бомбардировщика

Волею судеб, управляемые бомбы испытывались немцами именно в Италии, где долгое время было относительно спокойно, на учебном полигоне Фоджа. Для отработки методов применения Fritz X, ещё сентябре 1942 г. было сформировано 21-е учебно-испытательное командование на самолетах Do-217K (впоследствии в составе 100-й бомбардировочной эскадры KG100).

К июлю 1943 году эскадрилья бомбардировщиков с управляемыми бомбами была полностью готова к выполнению боевых задач. Опытное применение FX1400 отрабатывалось на второстепенных целях. Так, 25 августа самолеты KG100 повредили близкими разрывами авиабомб Hs293 два английских шлюпа из состава 40-й эскортной группы. Двумя днями позже жертвами планирующих бомб стали потопленный британский флагман 1-й группы поддержки (шлюп «Эгрет»), и получивший тяжелые повреждения канадский эсминец «Этабаскан».

Главным театром боевого применения планирующих бомб стало Средиземное море. Руководство морскими операциями Люфтваффе в Западном Средиземноморье осуществлялось штабом 2-й авиационной дивизии. В ее состав входили части из состава KG26, KG30 и KG 100 (авиабаза Истр). Командовал дивизией кавалер Рыцарского креста генерал-лейтенант Йоханнес Финк, а с 10 сентября 1943 г. — кавалер Рыцарского креста майор Бернард Йопе.

С наибольшим размахом бомбардировщики-носители управляемых авиабомб использовались у Салерно и Анцио против корабельных десантных группировок с сильной ПВО, в условиях которой налеты самолетов других типов часто не имели успеха, а также против конвоев, идущих вдоль северо-африканского побережья английских KMS, KMF и американских UGS.

В ходе высадки у Салерно массовое применение нового оружия застало союзников буквально врасплох. Только американские истребите «Лайтнинг» могли своевременно перехватывать немецкие бомбардировщики, осуществлявшие сброс управляемых авиабомб выше потолка эффективной стрельбы корабельной зенитной артиллерии. Первые потери англичан и американцев были весьма чувствительны, однако выявился и ряд недостатков FX1400.

Во-первых, управляемые авиабомбы не могли успешно применяться в условиях низкой облачности (напомню — сброс бомбы с высоты минимум 4 км) и при активном противодействии истребителей противника.
Во-вторых, высокая бронепробиваемость бомб при попадании в судно классом меньше тяжелого крейсера, как правило приводила к тому, что бомба пробивала корпус насквозь вместе с переборками и взрывалась уже в воде.
В итоге, повредив (но не утопив) целый ряд кораблей (не считая крайне успешной атаки на «Рома», в которой, как уже понятно, сложились просто тепличные условия для применения управляемых бомб), немцы к ноябрю 1943 года отказались от применения радиоуправляемых бомб Fritz X.

19 ноября 1943 г. третья эскадрилья из KG 100 прибыла в Германию, чтобы вместо бронебойных «фрицев» на фугасные Hs293. Взрыв более универсальной 295-кг фугасной управляемой бомбы «Хеншель» был более разрушительным. Первой её жертвой стал английский легкий крейсер «Спартан» в январе 1944 г., которому хватило всего одной Hs293(вблизи Анцио).

Недостатки имелись и у Hs293, главным из которых было то, что в момент отделения бомбы от самолета-носителя яркий «факел» ракетного ускорителя был заметен очень хорошо, что служило для союзников негласной командой «опасность, сбивать в первую очередь».

К тому же, навести планирующую бомбу в маневрирующий корабль было довольно сложно. При атаках на рейде или при десантировании Hs293 имели большой успех, но при атаке конвоев в открытом море, шансы на успех резко уменьшались. В период с 7 по 17 ноября 1943 г. KG100 осуществила 22 самолето-вылета, при этом из 40 примененных планирующих бомб цель поразили только 2 (или 5% от общего числа), правда, оба попадания оказались для кораблей смертельными.

Конец активному использованию бомбардировщиков-ракетоносцев над Эгейским морем положил налет союзной авиации 15 ноября 1943 г., в ходе которого на аэродроме Каламаки было выведено из строя сразу семь Do-217.

Эффективность радиоуправляемых немецких бомб
Общие результаты применения планирующих бомб за период с июля 1943 г. по апрель 1944 г. в статистическом виде выглядят следующим образом:

использовано 392 бомбы Hs293 и 108 FX1400.
из них применено над целью соответственно 259 и 60.
в цель попало соответственно  171 и 44 (по немецким данным).
При этом потери противника в крупных кораблях оцениваются таким образом (все повреждения тяжелые):

Линейные корабли: 1 утоплен, 4 повреждены
Крейсеры: 2 утоплены, 6 повреждены
Эсминцы: 9 утоплены, 12 повреждены
Торговые суда: 10 утоплены, 29 повреждены.
Иными словами, точность попаданий составляла 6-11%, в зависимости от того, относительно чего вести отсчет — общего числа бомб или числа бомб сброшенных на цель. Однако, не стоит забывать — во-первых в налетах участвовало совсем не много самолетов, а во-вторых, к 1944 году мощность ПВО возросла неизмеримо, поэтому даже «жалкие» 6% — хороший результат на фоне «обычных» бомбардировок, которые к этому времени приносили намного более скромные результаты, и к тому же требовали одновременного участия десятков самолетов.

Бомбардировщик «Дорнье» Do-217-K-2. Именно они в основном использовались в качестве носителей радиоуправляемых бомб

продолжение следует

"Царь-бомба": как СССР показал миру "Кузькину мать"

55 лет назад, 30 октября 1961 г., Советский Союз испытал на полигоне Новая Земля (Архангельская область) самое мощное в мире термоядерное устройство - экспериментальную авиационную водородную бомбу мощностью около 58 мегатонн в тротиловом эквиваленте ("изделие 602"; неофициальные названия: "Царь-бомба", "Кузькина мать"). Термоядерный заряд был сброшен с переоборудованного стратегического бомбардировщика Ту-95 и подорван на высоте 3,7 тыс. м над землей.

Ядерное и термоядерное оружие
В основу ядерного (атомного) оружия положена неуправляемая цепная реакция деления тяжелых ядер атомов.
Для осуществления цепной реакции деления используются либо уран-235, либо плутоний-239 (реже - уран-233). Термоядерное оружие (водородные бомбы) предусматривает использование энергии неуправляемой реакции ядерного синтеза, то есть преобразования легких элементов в более тяжелые (например, двух атомов "тяжелого водорода", дейтерия, в один атом гелия). Термоядерное оружие имеет большую возможную мощность взрыва по сравнению с обычными ядерными бомбами.
Разработка термоядерного оружия в СССР
В СССР разработка термоядерного оружия началась в конце 1940-х гг. Андреем Сахаровым, Юлием Харитоном, Игорем Таммом и другими учеными в Конструкторском бюро №11 (КБ-11, известен как Арзамас-16; ныне - Российский федеральный ядерный центр - Всероссийский НИИ экспериментальной физики, РФЯЦ-ВНИИЭФ; город Саров, Нижегородская обл.). В 1949 г. был разработан первый проект термоядерного оружия. Первая советская водородная бомба РДС-6с мощностью 400 килотонн, была испытана 12 августа 1953 г. на Семипалатинском полигоне (Казахская ССР, ныне - Казахстан). В отличие от США, испытавших первое термоядерное взрывное устройство Ivy Mike 1 ноября 1952 г., РДС-6с была полноценной бомбой, пригодной к доставке бомбардировщиком. Ivy Mike весило 73,8 т и по своим габаритам больше напоминало небольшой завод, однако мощность его взрыва составила на тот момент рекордные 10,4 мегатонны.
"Царь-торпеда"
В начале 1950-х гг., когда стало ясно, что наиболее перспективным по мощности энергии взрыва является термоядерный заряд, в СССР началась дискуссия о способе его доставки. Ракетное вооружение на тот момент было несовершенным; бомбардировщиками, способными доставлять тяжелые заряды, ВВС СССР не располагали.

Поэтому 12 сентября 1952 г. председатель Совета министров СССР Иосиф Сталин подписал постановление "О проектировании и строительстве объекта 627" - подводной лодки с ядерной энергетической установкой. Первоначально предполагалось, что она будет носителем торпеды с термоядерным зарядом Т-15 мощностью до 100 мегатонн, основной целью которой будут базы ВМС и портовые города противника. Главным разработчиком торпеды был Андрей Сахаров.
Впоследствии в своей книге "Воспоминания" ученый писал, что контр-адмирал Петр Фомин, который отвечал за проект 627 со стороны флота, был шокирован "людоедским характером" Т-15. По словам Сахарова, Фомин говорил ему, "что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою" и что для него "отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве". Впоследствии этот разговор повлиял на решение Сахарова заняться правозащитной деятельностью. Т-15 так и не была принята на вооружение из-за неудачных испытаний в середине 1950-х гг., а подводная лодка проекта 627 получила обычные, неядерные торпеды.
Проекты сверхмощных зарядов
Решение о создании авиационного сверхмощного термоядерного заряда было принято правительством СССР в ноябре 1955 г. Первоначально разработкой бомбы занимался Научно-исследовательский институт №1011 (НИИ-1011; известен как Челябинск-70; ныне - Российский федеральный ядерный центр - Всероссийский НИИ технической физики им. академика Е.И. Забабахина, РФЯЦ-ВНИИТФ; город Снежинск Челябинской области).

С конца 1955 г. под руководством главного конструктора института Кирилла Щёлкина велись работы по "изделию 202" (расчетная мощность - примерно 30 мегатонн). Однако в 1958 г. высшее руководство страны закрыло работы по этому направлению.
Спустя два года, 10 июля 1961 г., на совещании с разработчиками и создателями ядерного оружия первый секретарь ЦК КПСС, председатель Совета министров СССР Никита Хрущев объявил о решении руководства страны начать разработку и провести испытание водородной бомбы в 100 мегатонн. Работы были поручены сотрудникам КБ-11. Под руководством Андрея Сахарова группой физиков-теоретиков было разработано "изделие 602" (АН-602). Для него был использован корпус, уже изготовленный в НИИ-1011.

Характеристики "Царь-бомбы"
Бомба представляла собой баллистическое тело обтекаемой формы с хвостовым оперением.
Габариты "изделия 602" были такими же, как и у "изделия 202". Длина - 8 м, диаметр - 2,1 м, масса - 26,5 т.
Расчетная мощность заряда составляла 100 мегатонн в тротиловом эквиваленте. Но после оценки экспертами влияния такого взрыва на экологию было решено испытывать бомбу с уменьшенным зарядом.
Для транспортировки авиабомбы был переоборудован тяжелый стратегический бомбардировщик Ту-95, получивший индекс "В". Из-за невозможности ее размещения в бомбовом отсеке машины было разработано специальное устройство на подвеске, обеспечивавшее подъем бомбы к фюзеляжу и закрепление его на трех синхронно управляемых замках.
Безопасность экипажа самолета-носителя обеспечивала специально разработанная система из нескольких парашютов у бомбы: вытяжных, тормозных и основного площадью 1,6 тыс. кв. м. Они выбрасывались из хвостовой части корпуса один за другим, замедляя падение бомбы (до скорости примерно 20-25 м/с). За это время Ту-95В успевал отлететь от места взрыва на безопасное расстояние.
Руководство СССР не скрывало намерение провести испытание мощного термоядерного устройства. О предстоящем испытании Никита Хрущев объявил 17 октября 1961 г. на открытии XX съезда КПСС: хочу сказать, что очень успешно идут у нас испытания и нового ядерного оружия. Скоро мы завершим эти испытания. Очевидно, в конце октября. В заключение, вероятно, взорвем водородную бомбу мощностью в 50 миллионов тонн тротила. Мы говорили, что имеем бомбу в 100 миллионов тонн тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем".
Генеральная ассамблея ООН приняла 27 октября 1961 г. резолюцию, в которой призвала СССР воздержаться от проведения испытания сверхмощной бомбы.
Испытание
Испытание экспериментального "изделия 602" состоялось 30 октября 1961 г. на полигоне Новая Земля. Ту-95В с экипажем из девяти человек (ведущий летчик - Андрей Дурновцев, ведущий штурман - Иван Клещ) вылетел с военного аэродрома Оленья на Кольском полуострове. Сброс авиабомбы был осуществлен с высоты 10,5 км на площадку Северного острова архипелага, в районе пролива Маточкин Шар. Взрыв произошел на высоте 3,7 км от земли и 4,2 км над уровнем моря, на 188 сек. после отделения бомбы от бомбардировщика.
Вспышка длилась 65-70 сек. "Ядерный гриб" поднялся на высоту 67 км, диаметр раскаленного купола достиг 20 км. Облако долго сохраняло свою форму и было видно на расстоянии нескольких сотен километров. Несмотря на сплошную облачность, световая вспышка наблюдалась на расстоянии более 1 тыс. км. Ударная волна трижды обогнула земной шар, из-за электромагнитного излучения на 40-50 мин. прервалась радиосвязь на многие сотни километров от полигона. Радиоактивное загрязнение в районе эпицентра оказалось небольшим (1 миллирентген в час) поэтому исследовательский персонал смог работать там без опасности для здоровья через 2 часа после взрыва.
По оценкам специалистов, мощность супербомбы составила около 58 мегатонн в тротиловом эквиваленте. Это примерно в три тысячи раз мощнее атомной бомбы, сброшенной США на Хиросиму в 1945 г. (13 килотонн).
Съемка испытания велась как с земли, так и с борта Ту-95В, который на момент взрыва успел отойти на расстояние более 45 км, а также с самолета Ил-14 (на момент взрыва был на расстоянии 55 км). На последнем за испытаниями наблюдали маршал Советского Союза Кирилл Москаленко и министр среднего машиностроения СССР Ефим Славский.
Реакция в мире на советскую супербомбу
Демонстрация Советским Союзом возможности создания неограниченных по мощности термоядерных зарядов преследовала цель установления паритета в ядерных испытаниях, прежде всего с США.
После продолжительных переговоров 5 августа 1963 г. в Москве представители США, СССР и Великобритания подписали Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в космическом пространстве, под водой и на поверхности Земли. С момента его вступления в силу СССР производил только подземные ядерные испытания. Последний взрыв был проведен 24 октября 1990 г. на Новой Земле, после чего Советский Союз объявил об одностороннем моратории на испытания ядерного оружия. В настоящее время этого моратория придерживается и Россия.
Награды создателям
В 1962 г. за успешное испытание самой мощной термоядерной бомбы члены экипажа самолета-носителя Андрей Дурновцев и Иван Клещ были удостоены звания Героя Советского Союза. Восьми сотрудникам КБ-11 присвоено звание Героя Социалистического Труда (из них Андрей Сахаров получил его в третий раз), 40 сотрудников стали лауреатами Ленинской премии.
"Царь-бомба" в музеях
Полноразмерные макеты "Царь-бомбы" (без систем управления и боевых частей) хранятся в музеях РФЯЦ-ВНИИЭФ в Сарове (первый отечественный музей ядерного оружия; открылся в 1992 г.) и РФЯЦ-ВНИИТФ в Снежинске.
В сентябре 2015 г. саровская бомба экспонировалась на московской выставке "70 лет атомной отрасли. Цепная реакция успеха" в Центральном Манеже.

Первоисточник: http://tass.ru/armiya-i-opk/3744604

С Уважением, Владимир.